Я не знаю как выживают матери единственных детей, как они выносят эту нагрузку, этот хтонический ужас, это кручение мира вокруг единственной оси, схождение всех дорог в одну точку. Мне всегда казалось, что быть единственным ребенком - чрезмерная ответственность. Непосильная нагрузка - полностью оправдывать надежды и ожидания, скрашивать старость родителей в одиночку и все такое.
Еще со студенческих времен ужаснула меня история с Куртом, который одним выстрелом убил не только себя, но и обоих родителей, разом лишившихся и единственного сына, и надежд на внуков, и домашне-огородных радостей, составляющих смысл жизни деревенских пенсионеров, - ибо для кого теперь эти дом и сад? - как они угасли тогда, и насколько это угасание было страшнее кровавой, но быстрой ранней смерти их сына - еще тогда я зарубила себе на носу, что детей должно быть минимум двое, никак не один. Слишком опасно, слишком страшно, слишком рискованно. А позже подтянулись уже аргументы про одиночество и прочее…
Как мне полегчало с рождением Эвелинки! Насколько слабее стало напряжение и страх, удалось выдохнуть и расслабиться. Сколько она принесла мне покоя и чистой радости. Какой покой с первым ребенком? Это ведь и не человек даже, чудо его появления на свет - из ничего, из ниоткуда - настолько ошеломительно, настолько не сравнимо ни с какими иными переживаниями и событиями, что невозможно совсем избежать впадения в экзальтацию и эйфорию. Какой уж тут покой. А со вторым, напротив, какая уже эйфория, какое изумление - ты уже знаешь, что будет, и получая на живот мокрого младенца с необрезанной еще пуповиной, сознаешь, что ты всего лишь в начале пути. И в руках у тебя не то чтобы не чудо, конечно, чудо - но новый человек, новый член семьи, новый житель твоего сердца, и какой он, ты узнаешь не сразу и будешь стремиться узнать отныне и всегда.